Лев-триумфатор - Страница 94

— Я испанец, — гордо ответил он, и как был похож на своего отца. — Я не из этой страны.

Я обняла его и крепко прижала к себе. Я хотела сказать ему, что мы должны быть терпимы друг к другу. Мы должны следовать истинному христианству, что означает любить наших братьев. Я повторяла то, что мне говорила матушка:

— Нужно просто быть добрым и хорошим, возлюбить ближнего своего. Вот что значит быть христианином.

Он задумчиво слушал, и я надеялась, что могу повлиять на него.

* * *

Вскоре после этого у меня произошел выкидыш. Джейк был уже пять месяцев в море. У меня на душе было тревожно с тех пор, как я нашла Мануэлу и Роберто в башне, но я не думаю, что это было причиной моего несчастья.

«Что было со мной не так?» — задавала я себе вопрос. Почему я родила Фелипе сына и в то же время никого не могу родить Джейку?

Я пыталась забыть мои огорчения и тревогу за Роберто, посвятив себя детям. Они казались другими, как только уехал Джейк. Карлос и Жако понемногу утратили свою развязность, а Роберто забыл свой страх. Учитель, которого я наняла для них, мистер Мерримет, выполнял свои обязанности добросовестно и даже довольно весело, и я была довольна, так как ему нравился Роберто.

Кузен Эдуарда, Обри Эннис, приехал в Труинд, чтобы вести дела в поместье, и было приятно иметь таких соседей, как он и его жена Алиса. От них я узнала, что Хани родила сына.

Мы посещали Труинд, а семья Эннис посещала нас.

Конечно, мы много говорили о политике, и Шотландия была сценой наиболее важных событий.

Муж королевы, Дарнлей, трагически скончался в доме Керка О'Филдса, как говорили некоторые, его убил любовник королевы, граф Босуэлл. Намекали, что королева Шотландии сама приложила руку к преступлению. Новости постоянно приходили из Шотландии. Королева вышла замуж за Босуэлла, убийцу ее мужа, и, сделав это, совершила грех — таково было общее мнение. Так много происходило во внешнем мире и так мало — в нашем имении, что я почувствовала себя запертой с моей маленькой детской семьей, — я видела в Карлосе и Жако своих собственных детей.

Роберто вытянулся, хотя уступал в росте двум другим мальчикам. Он все больше становился похожим на Фелипе и мог свободно болтать на испанском, так же, как на английском. Это беспокоило меня, особенно потому, что я знала, как много времени он проводит в обществе Мануэлы. Нужны ли им были мои предупреждения?

Я думала, что виновна в том, что закрывала на это глаза. Я не хотела, чтобы Роберто отвернулся от меня. Полагаю, что он часто думал о своем отце и о жизни, которая могла бы у него быть. Не знаю, сказала ли ему Мануэла, что Джейк убил его отца.

Да, я была виновата. Я хотела забыть прошлое и не думала о будущем. Я пыталась заинтересовать Роберто спортивными играми на воздухе. Карлос преуспел в стрельбе из лука и радовался этому, так как хотел похвастаться перед Джейком своим мастерством, когда тот вернется. С шестифутовым луком и стрелой длиною в ярд он мог стрелять почти на двести ярдов, что было большим достижением для мальчика его лет. В Пенлайоне был теннисный корт, и оба мальчика хорошо играли. Они могли бросать бревно и метать молот и очень любили борьбу. У нас часто были посетители, желающих помериться с ними силой, поскольку корнуолльцы были лучшими борцами в Англии.

— Когда капитан вернется домой, я многое покажу ему, — эти слова я часто слышала от обоих мальчиков. «Когда капитан вернется…» Я замечала тень, которая набегала на лицо Роберто при мысли о возвращении Джейка.

У Обри и Алисы Эннис не было детей. Они сказали мне, что когда Эдвине единственной дочери Эдуарда — исполнится восемнадцать лет, ей будет принадлежать Труинд Грейндж. Я сказала:

— Я сомневаюсь, захочет ли она вернуться в Девон после той восхитительной жизни, которую она ведет с матерью и отчимом при дворе.

— Подождем и посмотрим, — был на это ответ, а месяцы шли и шли.

Приходили новости из Шотландии. Мария и Босуэлл предприняли попытку противостоять дворянству Шотландии в Карберри-хилл, в результате чего Босуэлл бежал, а Марию взяли под стражу. Ее заключили в тюрьму в Лох-Левене, где, как мы слышали, ее заставили отречься; ее сын Яков был провозглашен королем Шотландии Яковом VI и графом Мореем, регентом этой несчастной земли.

— Это хорошо для Англии, — сказал Обри Эннис у нас за обедом. — Теперь почти нечего опасаться белокурого шотландского дьявола.

* * *

Однажды в полдень я была в классной комнате с мальчиками, мистером Мерриметом и Ромелией Гирлинг, когда Карлос, который случайно проходил мимо окна, неожиданно издал радостный вопль.

— Это «Вздыбленный лев»! — закричал он.

Все бросились к окну. Далеко в море виднелся корабль.

— Пока трудно сказать… — заметила я.

— Нет! — закричал Карлос. — Это «Вздыбленный лев»! Он и Жако скакали, как сумасшедшие, обнимая друг друга. Я видела выражение страха в глазах Роберто, и это обеспокоило меня. Чтобы приободрить, я взяла его руку.

На этот раз «Вздыбленный лев» гордо высился на спокойной глади воды, ожидая ветра.

Я пошла в дом и отдала на кухне приказания приготовить говядину и баранину, каплунов и куропаток. Следовало позаботиться и о кондитерских изделиях. Уже два года у нас не шло никаких торжеств, теперь я готовила пир хозяин вернулся домой.

Все послеобеденное время корабль лежал в дрейфе и только в сумерки вошел в гавань.

Мы ждали на берегу.

Я увидела Джейка в лодке, плывущей к берегу.

Он выпрыгнул из лодки и схватил меня. Я смеялась. Да, я действительно радовалась, что он благополучно вернулся. Карлос и Жако весело прыгали вокруг нас.